Глава XII. Вот он, Ленинград

На байдарках по городу, Ленинград, опять история

По новой планировке Ленинграда отряд уже в Усть-Ижоре находился в черте города в Колпинском районе. Но надо еще пройти по Неве 34 километра до Невской губы Финского залива, это устье Невы, а затем подняться по Фонтанке и каналу Грибоедова до проспекта Майорова. Там тоже набежит несколько километров.

Поэтому выходят очень рано, благо погода продолжает баловать.

Переноска байдарок и всего груза из школы на берег прошла, по выражению ребят, «со скоростью ветра». Группа сработалась. Все выполняется дружно, без пререканий, весело. Нет больше «моей» и «не моей» байдарки. Какая ближе к двери — ту и несут, да еще почему-то бегом.

Середины нет. Или удовлетворительно, да и то с натяжкой, или отлично. А хорошо — это скучно.

И вот опять дружная кучка байдарок на воде. Настроение неопределенное. Радостное — потому, что за три дня соскучились по воде. Грустное — ведь это последний переход, да некоторое разочарование оттого, что не пришлось поработать с водолазами на месте битвы.

Что поделаешь? Зато больше времени останется на знакомство с Ленинградом и его пригородами.

По левому берегу часто бегут автобусы. У кромки все те же плоты, что и в Усть-Ижоре, усеянные рыболовами.

В селе Рыбацком такой же екатерининский памятник галерникам, среди домов виднеется дот, а у самой воды торчат противотанковые надолбы.

На правом высоком берегу у Черной речки раскинулся огромный лесопарк. Тенистый, сухой лес, солнечные поляны, хорошее купанье.

Кстати, сколько их у ленинградцев, Черных речек? Одну встретили недалеко от Петрокрепости. Другая здесь. Еще одна в самом городе, там была дуэль Пушкина. И все они у правого берега Невы.

По левому берегу на многие километры тянется проспект Обуховской обороны. Видны корпуса завода «Большевик», бывшего Обуховского, хранителя революционных традиций Ленинграда. На этом заводе был создан первый трактор, один из первых наших двигателей.

Проходят под мостом. Это мост Володарского. С воды виден стоящий на площади памятник В. Володарскому. А дальше заводы, заводы.

Остановка у Александро-Невской лавры. Здесь самый новый ленинградский мост. Носит он тоже имя Александра. Стали у истока Обводного канала. Прошли уже около двадцати километров, ребятам надо отдохнуть и, кроме того, сообщить по телефону Караеву, что отряд идет по городу.

Не верится, что Усть-Ижора тоже была Ленинградом.

На правом берегу устье реки Охты. Это место старинной борьбы за выход в море.

Здесь пришлось собрать байдарки в пакет, а это и раньше часто делалось для отдыха туристов. Пока байдарки несло течением, Александр Сергеевич рассказал об этом месте:

— Шведы решили запереть устье Невы, закрыв новгородцам выход в море. И вот в мае 1300 года полководец Торкель Кнутсон на 1200 судах вошел в Неву и стал сооружать крепость по последнему слову техники. Крепость они назвали Ландскрона. По-нашему это значит «венец земли». Ровно через год, в мае 1301 года, новгородцы и ладожане под предводительством князя Андрея, сына Александра Невского, осадили крепость. Огромное войско день и ночь штурмовало ее, не давая осажденным ни минуты отдыха. В крепости возник пожар. Чтобы прекратить ненужное кровопролитие, новгородцы клятвенно обещали пощадить сдавшихся. Крепость была взята и разрушена до основания.

«Град взят бысть, овых избиша, а град запалиша и разгребоша», — рассказывает летописец.

Но в 1610 году крепость возродилась снова как небольшой «Невский шанц». Это было при шведском полководце Якове Делагарди. В дальнейшем здесь выросла сильная шведская крепость Ниеншанц и рядом с ней город Ниен. Торговля Руси с Европой попала под контроль шведов. Сюда должны были сдавать свои товары как русские, так и иноземные купцы с моря. Только в 1703 году, после взятия Орешка, русский фельдмаршал Шереметьев с двадцатитысячным войском пошел на Ниеншанц. Крепость была взята, а город сгорел. Петр Великий приказал окончательно разрушить здесь укрепления, и ворота в море вновь и уже навсегда были открыты для Руси.

Тем временем байдарки прошли мимо Смольного — штаба Великого Октября. За ним зеленел парк. Пакет байдарок ветром отнесло к левому берегу, где оказалась песчаная отмель. Пакет разобрали, но волна от проходящего теплохода обрушилась на байдарки. Обычно безобидная, спокойная, волна на мелководье превращается в большую неприятность. Возникают высокие крутые гребни с большим барашком.

Отошли на глубину и стали выкачивать воду.

Это первая такая неприятность за весь поход. Решили:

— Знакомиться с историей нужно, но надо и как следует следить за речной обстановкой.

И верно, разбаловались. Раньше пароходов было мало. Каждая такая встреча являлась событием. Да и ход суда всегда сбавляли. А тут оживленное движение. Ход сбавлять не будут.

За Смольным отряд сразу попал в центральную часть города.

Вот и Финляндский вокзал с памятником В.И. Ленину на броневике. Когда прошли Литейный мост, опять пошли в пакете. Налево Мраморный дворец, здесь помещается Музей В.И. Ленина. Направо, против Нахимовского морского училища, при входе в Большую Невку стоит на якоре легендарный крейсер «Аврора».

Но тут опять, кажется, будет неприятность. К отряду на большой скорости приближается милицейский катер.

Может быть, по Неве в городе нельзя идти в пакете? А может быть, в центральной части города вообще нельзя ходить на байдарках? Тогда надо скорей свернуть в Фонтанку. Там за Летним садом можно войти в Мойку, а у Конюшенной площади свернуть в канал Грибоедова. А то милиция загонит в Невку и выбирайся из нее как знаешь.

На всякий случай группа продолжает двигаться по течению, а Александр Сергеевич вышел навстречу катеру для переговоров.

Катер сперва шел вверх по Неве у противоположного берега, а река здесь очень широкая, но вдруг резко изменил курс и направился наперерез байдаркам. На нем три милиционера и один человек в штатском. Не иначе как судоходный инспектор.

Катер сбавил ход. Штатский поднес к губам мегафон.

— На байдарках! Вы из Новгорода?

— Да, из Новгорода.

— Постройтесь в кильватерную колонну! Я буду вас снимать для телевидения.

Ребята знают места своих байдарок в колонне. Такое построение не раз применялось в пути. Колонна построилась моментально.

Оператор орудует, пока отряд идет под домиком Петра и скульптурами Шидзы. Прошли под Кировским мостом. Тут надо войти в Кронверкский пролив и остановиться у Петропавловской крепости. Здесь намечен небольшой отдых с «перекусом». До назначенной у Дворцового моста встречи с Караевым еще около часа.

У пролива скопление прогулочных лодок и купальщиков. В мегафон с катера непрерывно раздаются громкие команды:

— На лодках! Уйдите к берегу! Дайте дорогу байдаркам!

Так торжественно группа еще никогда не шла.

Узнав, что туристы не новгородцы, а москвичи, оператор обещал переслать пленку Центральному телевидению. Неизвестно, показывали ли ее в Москве, но ленинградцы рассказывали, что видели.

Оператор попросил передать привет Караеву. Оказывается, это он известил телестудию.

До встречи еще полчаса. Можно вспомнить историю Петропавловской крепости.

На месте, где она стоит, был заложен город Санкт-Петербург. В «Книге марсовой или воинских дел от войск царского величества российских», изданной при Петре в 1713 году, говорится, что после овладения Ниеншанцем и пленении на взморье двух шведских кораблей Петр «изволи обыскать единый остров зело удобный положением места, на котором вскоре, а именно майя 16 день в неделю пятидесятницы фортецию заложили и нарекли имя оной Санктпетербург».

Это было в 1703 году, и год этот считается годом основания Петербурга. Только домик Петра, мимо которого прошли, был, вероятно, построен на несколько месяцев раньше.

Кстати, о двух кораблях, взятых в плен на взморье.

Петр с тридцатью лодками, на которых находились солдаты Преображенского и Семеновского полков, с боем захватил два шведских корабля. Это была первая победа молодого российского флота. О ней в «Юрнале о взятии крепости Новых Канец апреля в 23 день 1703 году» говорится так: «...подплыв, жестокое на те суда учинили нападение из ружья и ручными гранаты. И хотя с тех судов непрестанная по наших была пушечная и из мелкого ружья стрельба, однокожь наши по тому их жестокому сопротивлению, те суда взяли...»

Бой, очевидно, произошел у самого входа в Неву. Шведы торопились на помощь Ниеншанцу, но опоздали. Крепость в это время была уже занята русскими войсками.

Время выходить. Байдарки стали пересекать Неву. Но она здесь так широка, а течение настолько сильное, что левого берега ребята достигли только перед самым Дворцовым мостом.

Приветствуют Караева, стоящего с фотоаппаратом на набережной. На огромной скорости пронесло байдарки под Дворцовым мостом. По договоренности с Георгием Николаевичем байдарки должны были пристать у ступеней со львами, под Адмиралтейством. Там предполагался торжественный финиш похода.

Но волна на Неве была такая высокая, что даже приблизиться к гранитным ступеням было опасно. Чуть задержались, насколько это позволило течение, и байдарки уже несет мимо памятника Петру на вздыбленном коне к мосту лейтенанта Шмидта. За мостом на левом берегу памятный камень — на этом месте стоял крейсер «Аврора» в ночь Октябрьской революции.

Дальше вдоль берегов стоянка кораблей. У левого берега совершенно немыслимые гиганты — океанские суда. Река сильно сузилась, а может быть, просто корабли закрывают ее собой. Байдарки несет мимо вертикальных стен без иллюминаторов. Волна швыряет суденышки, а для больших кораблей это мелкая рябь на воде. Откуда-то сверху, почти с неба, на туристов смотрят крошечные фигурки матросов, что-то кричат, но на таком расстоянии разобрать что-либо невозможно.

Навстречу идет теплоход и не замечает прижавшиеся к корпусу гиганта байдарки. Пересекать ему курс нет времени. Подняли весла. Заметил. Круто отвалил в сторону.

Это действительно страшный участок. Сперва думали, что страшно было у Шлиссельбурга. Нет, там было трудно, но не страшно. Там простор и на глазах у спасателей. А здесь проутюжит на повороте весь отряд какое-нибудь чудовище и не заметит. А потом все унесет в море, до него около километра, и концы в воду.

Наконец впереди и справа открылись просторы Финского залива. Точнее, Невской губы Финского залива, но «залива» звучит выразительнее. Все-таки прошли всю Неву от истока и вышли в море. Тут же налево свернули в Фонтанку, а за первым мостом — в канал Грибоедова. Канал — узкий, с грязной водой и бесчисленным количеством мостов. Бесчисленным — это тоже преувеличение, но «народы» на байдарках устали, а тут канал крутит во все стороны. Когда же конец всему этому? Где же проспект Майорова?

Но вот на берегу канала стоит Георгий Николаевич. Пока отряд шел по каналу, он успел еще раз встретить его.

Наконец-то последний мост и за ним ступени к воде. Ребята вытаскивают байдарки на набережную и, не разгружая, несут по проспекту Майорова в школу № 241.

На другой день под вечер у Георгия Николаевича состоялась встреча с ребятами. Надо подвести итоги путешествия.

Пришла и Лидия Дмитриевна Милетова. Ее интересовала работа школьников, продолжавших дело ее покойного брата.

Ребят попробовали рассадить на стульях и диване, но мебели явно не хватало, да и те, что первыми сели, сразу же вскочили для того, чтобы рассмотреть комнату, больше похожую на музей, нежели на рабочий кабинет ученого.

Посыпались вопросы, все было крайне интересно, а главное — доступно. Кремневые пистолеты все видели в музеях. Но кто держал их в руках?

Были вопросы и к Милетовой.

— Откуда у шведа в четвертой школе оказался меч в руках? Его же лавочник купил?

— У брата в коллекции было несколько мечей, и когда я посылала в новгородскую школу доспехи, то отправила меч. Хорошо было бы послать и щит, но такого у брата не оказалось. Я рада, что моя посылка вызвала интерес не только у новгородских школьников, но и послужила толчком к такому большому путешествию ребят из Москвы.

Коротко о походе рассказал командир группы Семен. Говорить ему было трудно потому, что все ребята, полные свежих впечатлений только что закончившегося похода, дополняли, точнее — перебивали, Семена.

— Ну ладно, — прервал рассказчика Георгий Николаевич. — Впечатлений у вас много, да и путь проделан большой. Многое увидели, многое узнали. Рассказов хватит на несколько вечеров. Но давайте считать, что путешествие ваше еще не закончено. Вы еще не дома, а в Ленинграде, в Санкт-Петербурге. Будете знакомиться с ним, и о нем я хочу вам немного рассказать.

— Вы прошли по местам, имевшим исключительное значение для нашего народа. Ваш поход закончился здесь в нашем городе, в Ленинграде, на берегу того самого моря, за выход в которое всегда боролся народ. Это дело и далекого прошлого, и совсем недавних событий.

Город основан Петром. Историки царской России изображали Петра как бы сверхчеловеком. Пришел на берег Невы, принял гениальное решение и создал новую столицу буквально на пустом месте. А раз историки так говорили, то и литература повторяла то же. Помните:

На берегу пустынных волн
Стоял он, дум великих полн,
И вдаль глядел...

По мшистым топким берегам
Чернели избы здесь и там...
И лес, неведомый лучам
В тумане спрятанного солнца,
Кругом шумел...

Пустынные берега, на них чернели избы рыбаков и лес. Больше ничего. Но мы, историки, по-новому оцениваем роль Петра.

— А как же так? Ведь и памятник ему на Неве стоит.

— И в Петрокрепости ему памятник... Мы и в школе проходили, что он основал Петербург.

— Все это правильно, — улыбнулся Георгий Николаевич. — Никто не оспаривает у Петра Великого факт основания нашего города. И мы нисколько не снижаем роль Петра как прогрессивного государственного деятеля. Но дело в том, что и война за выход в открытое море, и основание нашего города — все было подготовлено предшествующими событиями.

И Караев рассказал о том, что еще новгородцы, продвигаясь к открытому морю, не только основывали крепости, но и создавали торговые, ремесленные и складские поселения. Они располагались под защитой крепостных стен или на перевалочных пунктах. Такими базами-крепостями были Старая Ладога, Гостиное Поле у Волховского порога и погост Спас Городенский, упоминаемый иногда под названием Спас на Неве. Он находился у истока Невы, под защитой крепости на Ореховом острове. Возможно, что такое поселение было и на Волхове, там, где селение Городище. На реке Ижоре, в укромном месте, у северной окраины нынешнего Колпина, существовал Торговый рядок у Клетей — перевалочная база при перегрузке товаров с морских судов на озерно-речные. И наконец, перед самым выходом в море, в устье Охты, на ее правом берегу, издревле находилась «волость великого князя на реце на Неве у моря». В нее входили «сельцо Усть-Охта, деревня Корабельница, Нижний двор на Неве, деревня Нижний двор Ахкуево на Кулзее и деревня Минкино на Охте». Все эти деревни были населены преимущественно ремесленниками, торговыми людьми и промышленниками. Не удивительно, что именно здесь шведы построили крепость Ниеншанц. Здесь останавливались новгородские и иноземные корабли. Здесь был крупный торговый центр.

Прибыв в Ниеншанц после того, как он был взят русскими войсками, Петр понял выгоды торгового и военного значения такой базы и перенес эту базу в устье Невы.

Создание торговых баз на древнем пути было все время связано с борьбой за выход в открытое море. До Петра это были отдельные разрозненные попытки. Петр захлопнул на двойной запор «Невские ворота», создав крепости Кроншлот на Котлине и Санкт-Петербург на Заячьем острове. Он защитил Неву от нападений извне и в то же время широко распахнул ее для торговли, устроив на Васильевском острове порт с таможней, складами и Гостиным двором.

— Ну, а Невская битва? — заметил Евгений Георгиевич. — Это ведь тоже борьба за выход к морю?

— Совершенно верно, — подтвердил Караев. — Невская битва одно из крупнейших событий в этой борьбе. Но, кроме того, она спасла Русь от раздела между иноземными завоевателями и обеспечила свободное, самобытное развитие русского народа. Но вам, вероятно, интересно узнать и о дальнейшей полководческой деятельности Александра?

О Ледовом побоище 1242 года вы уже знаете, а еще через три года, в 1245 году, большое литовское войско вторглось в пределы Новгородского княжества. Литовцы грабили русские города и села, в том числе город Торжок.

Когда весть об этом дошла до Александра Ярославича, он немедленно выступил из Новгорода и направился вдоль Ловати, отрезая врагу путь к отступлению. Литовцы поздно узнали об этом. Они пытались добраться до границы, но не смогли уклониться от встречи с дружиной Александра. Тогда они заперлись в Торопце. Это была крепость с валом и деревянными стенами. Русские воины ворвались в крепость. Большая часть литовцев была перебита. Остальные обратились в бегство, но Александр настиг их на льду Жижицкого озера и полностью истребил. Впоследствии он не раз выступал на защиту порубежных новгородских земель.

Прославился Александр Ярославич и как дипломат. Он не раз ездил в Золотую Орду, сумел расположить к себе татарского хана, добился снижения дани.

Александр вошел в историю как один из самых блестящих русских полководцев, сочетавший свой воинский талант с прекрасными дипломатическими способностями.

Ну, а теперь о ваших находках, — с этими словами Георгий Николаевич открыл ящик письменного стола, около которого он сидел, и вынул маленькую коробочку.

— В Усть-Ижоре вы просмотрели кромку обоих берегов Невы в поисках чего-либо относящегося к Невской битве. Александр Сергеевич передал мне ваши находки. К сожалению, в них не оказалось ничего относящегося к тринадцатому веку. Металлические предметы не имеют ничего общего с древностями — это остатки строительных работ или хозяйственных вещей. Они относятся к прошлому столетию. А вот монеты, найденные вами, гораздо интереснее. Кто из вас нашел эту маленькую монетку? — спросил Караев, раскрывая коробочку, которую он держал в руке.

— Я нашел, — раздался голос маленького Миши, сидевшего в дальнем углу кабинета.

— А знаете ли вы, что этой монете почти две тысячи лет?

— Вот не подумал бы!

— Ой, как интересно!

— Покажите, пожалуйста!

— Извольте, — Георгий Николаевич вынул монету из коробочки и передал ребятам.

Все склонились к ней. Многие встали и смотрели через головы сидящих.

— Находка этой монеты — большая редкость. Во всей Скандинавии, то есть в Швеции, Норвегии и Финляндии, найдено и хранится в музеях всего шесть подобных динариев, а в Неве — это первая находка.

— Как это нам удалось! А еще Мишка не хотел идти с нами по берегу...

— Эта находка — лишнее подтверждение древних торговых связей с Западной Европой. Они существовали у древних славян. Монета, правда, плохо сохранилась. Вода и песок на протяжении многих веков основательно поработали над ней, но на лицевой стороне можно прочитать основную часть текста:

1L. SEPT. SEV. PERT

а на обороте:

AVG. IMP

Эта серебряная монета чеканилась в годы правления римского императора Люция Септилена Севера, а правил он с 193 по 211 год нашей эры. Август император.

— Что же мы будем теперь с ней делать? — поднял Миша голову от этой казавшейся ему прежде жалкой монетки.

— Определение находки произвел старший научный сотрудник отдела нумизматики Эрмитажа В.М. Брабич. Он сказал, что если вы согласитесь передать монету Эрмитажу...

— Конечно!

— Мы согласны!

Да и как могло быть иначе. Но все же монета долго еще ходила по рукам и не скоро заняла опять свое место в коробочке. А когда Георгий Николаевич клал бесценную коробочку в ящик стола и закрывал его, все ревниво провожали ее глазами.

— Ну вот и отлично, — сказал Караев. — А теперь я хочу вернуть вас из далекого прошлого к настоящему времени. Идя по Неве, вы видели памятники, установленные на местах боев. Это память о героических защитниках Ленинграда от фашистских захватчиков. Одни памятники скромны, другие поражают своей грандиозностью, но не в этом дело. В малом и в большом выражена признательность народа тем, кто прославил имя советского человека, нашу славную Родину. Скоро все эти памятники войдут в кольцо зеленого пояса лесопарка, который создается под Ленинградом. Его живописные опушки протянутся вдоль переднего края обороны города.

И еще, — продолжал он, — замечательно то, что на вашем пути вы видели и памятники Древней Руси — ее города, крепости и места былых сражений — и Русь нашего времени, ее теперешнюю жизнь, трудовые и ратные подвиги. Перед вами предстала вся история Руси, и в этой замечательной перекличке прошлого и настоящего вы видите уверенную поступь и силу нашего народа, его неодолимого движения вперед к новым и новым рубежам в науке, технике, искусстве... Я уверен, что ради всего этого стоило порой и помокнуть и пережить трудности похода, и, верно, путешествие это надолго сохранится в памяти вашей...

Неделя в Ленинграде пролетела незаметно. Город и пригороды — Петергоф, Павловск, Царское Село, Стрельна, Ораниенбаум — все это очень интересно. Но интересной стала и группа.

Как-то утром в общежитии появилась странная, коротко остриженная личность. Не сразу узнали в ней доселе «по-модному» лохматого Сашу Копыла. Да и остальные ребята после бани и добровольной стрижки выглядели непривычно. Не изменились только Володя Федоров и Слава Найденов — они и в походе были подтянуты и аккуратны.

Девочки просыпались раньше всех, потому что необычайно пышные начесы отнимали у них уйму времени. Начесывались они и в походе, но не так. А тут еще появились платья. И как это они довезли эти платья в вечно мокрых рюкзаках?

Но перемены в группе не только внешние. Поездки за город и осмотр самого Ленинграда занимали у ребят все дни, так что «свободного времени» не оставалось, да и не требовалось.

К тому же в Ленинграде оказалась масса музеев, причем о существовании их разведывали сами ребята и непрерывно атаковали уставших от путешествия руководителей.

— А когда пойдем в Военно-морской музей?

— А когда пойдем на «Аврору»?

— А в домик Петра когда пойдем?

В Музее истории Ленинграда специально для ребят показали документальные фильмы обороны города в дни Великой Отечественной войны.

Неужели это те самые ребята, что не пошли в музей Новгорода, что не хотели смотреть ту «большую деревню»?

А Эрмитаж — эта сокровищница мирового искусства! Здесь так много всего, что просто глаза разбегаются. Не знаешь что смотреть: то ли сам Зимний дворец, то ли то, что в нем выставлено. Но несмотря на обилие впечатлений, ребята надолго задержались у огромной серебряной раки — гробницы Александра Невского... Вспомнили историю с мостом через Сетунь... Вспомнили и плот, на котором они эту историю услышали... Как это было давно-давно...

Да, дорога прошла. Дорога уже далеко. И все трудности, тягости пути, такие недавние и такие далекие, кажутся теперь такими светлыми, радостными и ушедшими.

Дорога прошла... Дорога ушла...

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница